«Миллионы американцев крайне недовольны своей жизнью и теми, кто ими управляет на всех уровнях. Однако они еще не революционеры, потому что все еще верят в демократические институты... Пока люди будут верить, что они могут избрать правильных людей, чтобы те возглавляли их, «легенда о демократии», к сожалению, будет продолжать здравствовать» . Эта «легенда о демократии» — это сила, управляющая прогрессивной и левой политикой. Она, конечно, соблаз-няет мыслью, что где-то существуют хорошие, честные политики, которые могут быть избраны и смогут добиться основополагающих положительных изменений. Вместо этого оказывается, что только те, кто честен (словом или делом) в своей верности статусу-кво, будут считаться реальными кандидатами для управления.
Даже если бы каким-то образом возможно было бы избрать «хороших» руко-водителей, остается еще одна проблема. Это проблема реформистов, которые не доверяют отдельной личности и сообществу решать свои вопросы самостоятель-но. Наоборот, реформисты уверены, что люди не способны разобраться со своими собственными делами, и им необходима власть, чтобы успешно вести их к луч-шему. «Я считаю серьезной ошибкой думать, что правительство предпримет со-циальные реформы, чтобы сделать общество более справедливым, поскольку лю-бое общество государственного типа основано на разделении на классы и нера-венстве» . Некоторые реформы, продвигаемые левыми, больше касаются борьбы против отдельных симптомов болезни, чем борьбы с системой в целом. Когда поднимаются проблемы бездомности и бедности, не находится места для критики созданной законами капитализма порочной системы сялчности как таковой. «То, что тысячи разумных и небезразличных людей тратят свои силы на символиче-ские реформы, которые никоим образом не влияют на господствующую структу-ру власти, служит лишь интересам правящего класса и государства» . Таким об-разом, панки, придерживающиеся анархистских убеждений, отрицают способ функционирования современных правительств. Теперь важно посмотреть какова их возможная (или зачастую невозможная, что признают и они сами) концепция анархии, и чем она отличается от того, что они критикуют.
Первой панк-группой, проявившей серьезный интерес к анархии и ее во-площениям в жизни, была английская группа Crass. Тем, кто интересуется под-робной историей создания и приключений группы, советую почитать книгу ос-нователя группы Пенни Римбо «Предрассудок» . Они были не просто музы-кальным коллективом, а сообществом из 12 человек, которое создавало фильмы, Газеты и имело свой звукозаписывающий лейбл. Группа была образована в 1978 году в ответ на возрастающую тенденцию к превращению панка в моду и приня-тию его обществом. То, как группа занималась распространением своей продук-ции, стало стандартом, которому начали следовать другие группы. С оговоркой на пацифистские взгляды участников группы, некоторые панки провозгласили ее образцом анархизма в панк-движении.
«Анархия — единственная форма политической мысли, не ищущая контро-ля над личностью с помощью силы» . Группа Crass осуждает как правые, так и левые партии за использование власти для контроля и принуждения людей. Сама идея государства требует, чтобы люди подчиняли ему некоторые сферы своей жизни (а в некоторых случаях и саму жизнь). «Анархия — это отказ от государст-венного контроля, отражающий требование индивида жить жизнью, основанной на личном выборе, а не на политических манипуляциях» . С отказом от внешне-го контроля связано возникновение личной ответственности. Система, которую создает правительство, предполагает меньшую личную ответственность, и, воз-можно, при такой системе действительно легче жить. «Отказываясь быть под кон-тролем, вы берете свою жизнь в собственные руки, то есть вместо распространен-ной идеи, что анархия — это хаос, на самом деле она является началом личного порядка. Состояние анархии — это не хаотический бедлам, где каждый делает, что вздумается» . Она подразумевает, что люди живут друг с другом во взаим-ном доверии и уважении.
Вопррс о том, как анархисты смогут обеспечить то, чтобы жизнь, основанная на личном выборе, отличалась от нынешнего состояния общества, представляется довольно сложным. Очевидна, что анархисты не могут заставлять людей прини-мать что-либо насильно, поэтому они ггредполагают необходимость личного просвещения, способного предотвратить распространение укоренившихся пред-рассудков и жадности. «Нельзя просто потребовать уважать других людей (и их собственность), этому нужно учить. В капиталистическом обществе с его акцентом на жадности и эгоизме, постоянный процесс социализации формирует отноше-ние к людям как к вещам» . Другими словами, анархист, иди любой, кто хочет прочных позитивных изменений, должен желать обучать людей своему типу мышления по вопросам отношения между людьми, с целью создания свободного процветающего общества.
Думая о возможности успешного изменения идеологии без принуждения и силы, анархист должен считать людей способными к изменениям и стремящими-ся к ним. В противном случае анархисту пришлось бы использовать те же самые способы убеждения, которые он презирает. Для анархиста было бы противоречи-ем навязывать свои убеждения другим силой, но если по своей природе человек не жаден, не эгоистичен и не зол, то он мог бы прийти в согласие с его идеалами. Люди «убеждены обществом в необходимости эксплуатации друг друга, и это не-обходимо для нормального функционирования системы. Несомненно, если вос-питывать ребенка в соответствии с пацифистскими, человечными идеалами вме-сто тех, с которыми он ежедневно сталкивается сейчас, то мы бы имели абсолютно иную позицию по отношению к обществу и миру в целом» . Анархистам необ-ходимо осознать, что все люди одинаково могут управлять собой, иначе они ста-нут считать себя исключительными и признают свои далеко идущие цели неис-полнимыми. Эта идея часто опирается на положение из наблюдений Кропоткина о том, что человек по природе своей добр, и что жизнь наиболее полна, когда есть возможность помогать другим людям. Проводниками этого убеждения являлись многие, начиная с Аристотеля, и оно, в частности, отражено в работах лингвиста, анархиста и просто замечательного человека Ноама Хомского. В то время как не-которые анархисты разуверились в массах (эта тема будет затронута позже), большинство из них согласно с тем, что анархисты должны стать «наставниками» для остальных, конечно, не становясь при этом лидерами. «Так или иначе, людям нужно узнать об анархизме. Сегодня большая часть пропаганды анархистов об действительности обращена лишь к «посвященным»» .
Принять панк-движение как серьезную революционную силу достаточно сложно для интеллигенции и почти невозможно для обычного человека. Создан-ный средствами массовой информации фальшивый образ панка, как будто толь-ко и делающего, что принимающего наркотики и губящего себя, много сделал для ослабления его политической значимости. Это, однако, не остановило новую волну панков от создания групп, претворяющих анархистскую риторику панка в жизнь. В 80-е и 90-е годы организации, такие как «Anarchist Youth Federation» (Миннесота, Теннеси, Калифорния и Мэриленд), «Twin cities Anarchist Federation», «Cabbage Collective» (Филадельфия), «Tools Collective» (Бостон), «Positive Force» (Вашингтон) и другие группы проводили концерты, акции и раз-личные благотворительные мероприятия. Сегодня в США повсюду появляются и исчезают панк-коллективы. Возможно, лучшим примером этого коллективного духа может послужить «Positive Force» из Вашингтона.
«Positive Force» — это группа, состоящая в основном из молодых людей — жителей округа Колумбия, которые работают с целью изменить жизнь к лучшему. Мы организуем благотворительные и бесплатные концерты, демонстрации и се-минары, а также работаем непосредственно с нуждающимися людьми. Помимо прочего, мы против расизма, сексизма, гомофобии, милитаризма, насилия, эй-джизма (дискриминации по возрастному признаку), экономического неравенства и цензуры... «Positive Force» не имеет политической партии или лидера. Мы про-пагандируем идею о молодых людях, работающих вместе во имя изменений» . «Positive Force» была активным организатором акций протеста против войны в Персидском заливе, а также направила тысячи собранных долларов в фонды ока-зания продовольственной помощи, и в такие благотворительные организации как Вашингтонский центр мира (Washington Peace Center), Центр Планирования се-мьи (Planned Parenthood), Центры профилактики и борьбы со СПИДом (AIDS centers) и многие другие. Хотя некоторым из наиболее радикальных анархистов работа по помощи этим организациям может показаться прогосударственной, группа добилась большого успеха в воспитании самосознания и строительстве своего сообщества. Я лично играл (со своей группой) на одном из благотвори-тельных концертов, организованных ими, и был глубоко потрясен. Можно было бы написать целую книгу об их группе, их целях и достижениях. Основатель группы (но, как принято, не лидер), Марк Андерсен, в настоящий момент пишет книгу о своей философии и истории панк-сцены в Вашингтоне.
На многих из этих панков повлияли слова и действия английских политиче-ских панк групп, вроде Crass. В частности, члены группы Crass сотрудничали в начале 1980-х с Кампанией за Ядерное Разоружение (Campaign for Nuclear Disarmament — CND). Стив Игнорент из Crass вспоминает: «когда мы пришли в офис CND на Kings Cross в первый раз, это была всего лишь тесная комнатка, в которой ютились два человека и везде были развешаны пацифистские плакаты 60-х. Мы сказали, что хотели бы работать с ними. В то время получило широкое развитие использование панками символики мира и обсркдение проблем войны. Мы показали людям, какова была на самом деле ситуация и, что в понятии «мир» не было ничего слабого или хиппистского» . Вдобавок к этому, Crass и другие группы основали анархический центр в Лондоне. Это был книжный магазин, ме-сто проведения концертов и сквот для тех, кому негде было жить. К сожалению, этот центр был позже закрыт из-за злоупотреблений наркотиками и вандализма тех, для кого «жизнь без правил» означала жизнь без ответственности. Подобное место, «Emma Center» в Миннеаполисе, похоже, избежал подобных проблем.
Прежде чем углубиться в методы, используемые анархистами для достиже-ния своих целей, и аргументы в пользу пацифизма, необходимо отметить, что многие анархисты имеют очень ограниченные цели. Многие панки-анархисты довольствуются своим кругом и отрицают возможность распространения анар-хии. Эта позиция может быть интерпретирована как концепция «личной» анар-хии или анархии как «образа жизни». Таким образом, кто-то может считать себя анархистом, но одновременно признавать тот факт, что другие люди не способны управлять собой. Эта идея вторит основному постулату буржуазной культуры. Позиция «я правильный, а все остальные живут неверно» — это не анархизм, од-нако она нашла отражение во многих произведениях панк-анархистов.
Личная анархия подразумевает согласие с прогосударственным утверждени-ем о том, что правительство или некоторые виды принуждения законом необхо-димы, чтобы охранять общество от убийц и воров. Даже наиболее ярый комму-нист или республиканец вряд ли признает, что правительство нужно, чтобы кон-тролировать его самого, утверждая, что оно необходимо для масс. В этом случае, анархия элитарна, неанархична и контрреволюционна. Люди, исповедующие личную анархию, в основном, оставили надежду на большие изменения в обще-стве, но все еще активно распространяют свои взгляды среди окружающих. В та-ком случае они все еще участники панк-анархистского общества и их взгляды и содействие все еще берутся в расчет.
В последнее время все более важным вопросом в анархистском собществе становится пацифизм, спровоцированный вторжением США в Ирак и поиском способов выражения протеста. Первые анархистские группы приветствовали эту идею, но сейчас, спустя годы, она отрицается многими людьми, которые раньше защищали ее. Такие группы, как англичане Chumbawamba и Crass, шотландцы Political Asylum были первыми, кто привнес этот взгляд. «Между анархией и па-цифизмом нет противоречий. Пацифизм — это не пассивность, для меня он представляет глубокое изменение в восприятии жизни. Мысль о том, что паци-физм — это пассивность так; же наивна, как и мысль о том, что анархия — это ха-ос» .
Участники группы Crass быстро показали, что пацифизм — это не разно-видность трусливого ответа силе. «Как пацифист я выступаю против организо-ванного милитаризма и убежден в том, что использование силы для контроля над людьми — это нарушение человеческого достоинства. Если бы я оказался в такой ситуации, когда власть угрожала бы мне прямо насилием, я бы попытался любым способом предотвратить это. В этой ситуации я не исключаю возможность приме-нения силы» . Пацифисты не желают быть мучениками, но подчеркивают, что ненасилие не противоречит взглядам анархистов. Внешняя власть — это плохо, даже когда в роли этой власти выступает анархист. Панкам-пацифистам трудно распространять свои взгляды в сообществе, где пацифизм все еще скован обще-принятыми толкованиями.
«Убеждение большинства людей настолько велико, что любой открытый и решительный пацифизм истерически воспринимается как происки врага, а не как распространение такого очевидного факта, что Война — это Смерть, а Смерть — это Зло. Подобная очевидная логика принимается, в общем, как правильная, но «нереалистичная» в мире жадности и паранойи, где патриотизм является второй натурой и выживание любой ценой считается само собой разумеющимся» .
Дальнейшее оправдание взглядов пацифистских анархистов происходит из часто обсуждаемого соотношения между целями и средствами. Будет очень труд-но завершить анархистскую революцию по уничтожению государства, если анар-хисты будут похожи на людей, с которыми они борются. «Я раньше верил, что цели и средства должны соответствовать друг другу. Таким образом, ложь, воров-ство, убийство и подобные вещи я для себя исключаю» . Для анархистов-пацифистов революция должна наступить через образование. Настоящая анархи-стская революция и общество могут победить только тогда, когда людям будут объяснять преимущества свободы, а не заставлять принять ее силой. Те анархи-сты, которые используют насилие против своих врагов всякий раз, когда чувству-ют в нем необходимость, часто «действуют от своего «эго», а не от сердца» . Па-цифисты разделяют мнение, что «распространение литературы и обсуждение во-проса убедит людей гораздо быстрее, чем это сделает коктейль Молотова» . Главная причина для панков-анархистов быть пацифистами заключается в самой идее анархии. «В связи с отрицанием правительства и внешнего угнетения наси-лие анархистов кажется более неуместным, чем любое другое политическое наси-лие» .
Существуют и другие очевидные причины для приветствия панками-анархистами ненасильственных средств. Наиболее очевидной является огромная разница в количестве панков и других контркультурных фриков и том объеме власти, который они имеют, по сравнению со своими правительствами. Они, ко-нечно, не могут сами свергнуть правительство или ожидать, что обычные люди поддержат их. Также мало хорошего в том, чтобы попасть в тюрьму или быть уби-тым. «Заигрывание с романтическими представлениями о революционном наси-лии приводит людей к смерти или, по крайней мере, в тюрьму, раньше времени, даже если в большинстве своем насилие — это оправданная самозащита. Что вы слышали о хорошо вооруженных «Черных Пантерах» в последнее время?» . Многие панки были увлечены этими романтическими представлениями и совер-шали противозаконные шалости и неэффективные преступления во имя вообра-жаемой революции. Панки-пацифисты призывают других анархистов осознать, что многое можно сделать, прежде чем жестокое действие будет необходимо или хоть сколько-нибудь оправдано попыткой создать анархистское общество. В на-стоящее время «чем больше ненужных действий мы совершаем, тем больше лю-дей списывают нас со счетов как безмозглых панков, которые еще не повзросле-ли» .
Не меньшее количество панков называют себя анархистами, но не поддер-живают пацифизм. Некоторые из них — это люди, которые были основателями пацифистского лагеря. Члены английских групп Conflict, Chumbawamba и Стив Игнорент из Crass отказались от пацифизма после многочисленных нападений скинхедов и полиции. Пацифизм стал рассматриваться как наивная идея даже среди тех, кто ранее принимал, его. «К сожалению, реальный мир не основан на моральных принципах. Если бы политика и революционные изменения заключа-лись бы только в морали, мы бы давным-давно победили! В определенное время в! определенных местах нам, к сожалению, приходится применять силу» . Даже если пацифизм был удачно расписан либералами как моральный принцип, дос-тойный восхищения, во многих случаях он действует против нас. «Я верю в па-цифистскую философию, но я могу также сказать, что я верю в Бога, но в реаль-ной жизни мне было бы трудно доказать, что он существует! Такова реальная жизнь, и в нашем обществе существует очень реальное насилие. Не будучи гото-вым столкнуться с ним, духовно или физически, вы сильно рискуете» . Дэн и Феликс из коллектива «Profane Existence» неоднократно давали подобные реко-мендации в своем журнале Одну из лучших и наиболее рекомендуемых статей вы можете найти в книге «Снова сделай панк угрозой» под заголовком «Добавь жару», где Феликс приводит точные и подчас необходимые инструкции по при-менению огнестрельного оружия.
Не существует устойчивого критерия для определения, когда и по какому поводу насилие могло бы быть применимо. Одним ш мест, где произошел кон-фликт, были протесты во время войны в Персидском заливе, когда пацифизм критиковался как неэффективный и либеральный. «Первая неделя протеста в Сан-Франциско была полна напряженности между пацифистским большинством и сторонниками более радикальной конфронтации. Мы были свидетелями «мир-ных» демонстрантов, которые обороняли призывные участки, не давая их гро-мить, тушили пожары, устроенные демонстрантами и извинялись за аресты, про-веденные полицией; их коллективный скулёж: «Нет насилию!» все еще звучит в моей голове» .
Этот автор отвергает пацифизм, не осознавая всего смыслового спектра, ко-торый может отражать этот термин. Он считает, что за пацифизмом стоит «чувст-во собственного превосходства, самовлюбленное пуританство, исключающее про-явления ярости и спонтанности. Он (пацифизм) имеет в своей основе слепое по-клонение таким символам, как сторонник классового разделения общества, госу-дарственник и сексист Ганди: он создает бесцветную, пассивную массу людей, мечтающих стать мучениками и боящихся буйной жизненной энергии больше, чем самой смерти» . Хотя я согласен с этим утверждением, этому автору стоило бы заметить, что суть борьбы заключается не в создании определенных правил протеста, а в правильном использовании тактики для достижения целей. Иногда насилие необходимо, иногда же оно вредит делу.
Признание существования насилия в нашем обществе, и того, что это непра-вильно, кажется, не убеждает многих людей воздержаться от его умножения. Мысль о том, что только насильственными средствами можно получить результа-ты, является такой же опасной, как и аргумент «кто сильнее, тот и прав», которо-му так неистово противостоят анархисты. Рассматривание пацифизма как идеала, прекрасного, но недостижимого, сходно с уже описанным феноменом личной анархии.
Необходимо заметить, что панки, не придерживающиеся пацифистских взглядов, насколько я знаю, не причинили еще никому серьезного ущерба по по-литическим соображениям. В начале 1980-х стычки с полицией были достаточно частыми (и до сих пор нередки), но случались они, как правило, в результате от-мененного концерта или вечеринки. Панки не принимали участие ни в каких жестоких революциях или политических покушениях и, конечно, они настроены неагрессивно, несмотря на то что о них говорит пресса. Лишь недавно панки про-явили серьезный интерес к вооруженной борьбе. Возрождение материала о таких радикальных организациях, как «Red Army Faction», «Angry Brigade», «Weathermen», «Black Panthers» и других, выбравших вооруженную борьбу, не-прерывно появляется в фэнзинах. С распространением этой литературы, вкупе с популярностью борьбы мексиканского движения сапатистов (EZLN), больше пан-ков стало выступать против идеологии пацифизма Я надеюсь, что те, кто избрал другие средства ведения борьбы за свободу, будут к ней хорошо подготовлены.